Стать первым или даже вторым космонавтом, как Герман Титов, которого называли «первым после Гагарина», и повторить подвиг легендарного космонавта СССР Юрия Гагарина - уже невозможно. Однако ощущения и впечатления у каждого до сих пор отправляющегося в очередную космическую экспедицию с космодрома Байконур человека все равно свои собственные.

Отправившийся в 23-ю космическую экспедицию в 1997 году российский космонавт Александр Лазуткин рассказал «Звезде», что в день своего полета в космос он был абсолютно спокоен и почему-то даже ни капли не переживал и не волновался.    

«Я гораздо больше ярких эмоциональных чувств испытал, когда провожал другой экипаж за год до своего полета, и смотрел на ракету, как она загорелась и думал: "Через год я также буду взлетать" - и у меня даже холодок пробежал по телу. А собственно в сам стартовый день ходил последние минуты перед полетом по Земле и только удивлялся своему спокойствию, думая почему-то, что меня повезут сейчас в какую-то командировку на вертолете нефть добывать, а потом - заберут и вернут опять», - смеясь, вспоминает Лазуткин.

Когда ракета уже взлетела, космонавт, по его словам, не испытал уже ни одного не знакомого ощущения. И даже вид Земли с высоты 200 километров воспринял как что-то обыденное и уже виденное им раньше, поскольку первым ее увидел все-таки Гагарин, а всем остальным экспедициям этот ее вид будет казаться уже знакомым.

«Ощущение перегрузки в центрифуге и даже запах внутри космического корабля не были для меня новыми, поскольку нас очень хорошо всему этому обучают в Центре управления полетами в космическом городке в Королеве. Поэтому ни одного незнакомого ощущения не было, все было точно так же, как и на тренировках. А вот когда перегрузка плавно закончилась и давление, которое на тебя до этого давило, плавно отпустило - ощущение было такое, что тебя вдруг кто-то взял и подвесил за шею и за шиворот. Когда у меня в этот момент вдруг уплыл бортовой журнал из рук, до этого казавшийся очень тяжелой книгой, - так я понял, что в корабле наступила невесомость», - делится Александр Лазуткин.

При приземлении, когда космический корабль входит в плотные слои атмосферы, космонавты испытывают хотя и кратковременные, но очень сильные перегрузки величиною 5G. По словам Лазуткина, он считает, что если бы они длились дольше, то он бы эту перегрузку мог и не вынести.

«Такое ощущение, что огромный великан с кувалдой замахнулся и ударил по днищу здоровенной кувалдой. Но потом сработала система амортизации - и все остались живы», - сказал он.

Из неприятных для организма ощущений Герой Российской Федерации назвал сильное потрясение от вестибулярных расстройств, которые он заметил при приземлении за Землю по возвращении в капсуле из космоса. Космонавты в этот момент располагаются в шезлонгах и вынуждены еще и давать интервью обступившим и ожидающим их возвращения журналистам.

«Когда я начал поворачивать голову то к одному, то к другому собеседнику, стоявшим в совершенно разных местах, чтобы смотреть на человека, которому ты отвечаешь на вопрос - я почувствовал очень неприятные ощущения. После этого я стал только водить глазами от человека к человеку, поскольку эти вестибулярные ощущения только усиливались», - рассказал Герой России.

Также из традиций, которые есть у членов экипажа перед полетом в космос, Александр Лазуткин напомнил, что все они, по заведенному еще очень давно группой психологической поддержкой обычаю, смотрят фильм «Белое солнце пустыни». А позднее к этой традиции добавился и еще один ритуал - теперь в полет космонавтов провожает еще и священнослужитель, который благословляет экипаж в трудную, опасную и сложную дорогу.