Заключительная часть Первой мировой войны выдалась для России тяжелым испытанием. Не выдержав веса множества нерешенных проблем, империя рушилась на глазах - и к началу 1918 года внешняя война грозила вот-вот превратиться в гражданскую. 

Армия и флот были практически полностью дезорганизованы революционными событиями - бушующая в стране смута чувствительно била по дисциплине. Боеспособность упала до рекордно низкого уровня. Россия теряла одну позицию за другой. 

Одной из таких «позиций» была Финляндия - в княжестве, более столетия входившем в состав России, шла собственная «гражданка» между своими красными и белыми. Последним помогали немцы - экспедиционный корпус генерала Рюдигера фон дер Гольца склонил чашу весов на сторону «белофиннов». В России к тому времени уже прогремел Октябрь, а значит, победа белых в Финляндии автоматически означала проблемы для уже Советской России. 

Тем более в Финляндии, в Гельсингфорсе (Хельсинки), находился крупный актив Петрограда (а затем обретшей столичный статус Москвы) - Балтийский флот. Он насчитывал почти 240 кораблей и судов, включая крупные и дорогие линкоры и крейсера - 11 единиц. Да и 59 эсминцев были бы серьезным аргументом во многих ситуациях. 

Корабли оказались в Финляндии не просто так - 19 февраля Балтийский флот ушел из Ревеля (Таллин), который вскоре пал под немецким натиском. Они перебазировались в Гельсингфорс, но и там земля вскоре стала уходить из-под ног. Надо было эвакуироваться в последнюю крупную базу на Балтике - Кронштадт. 

В любых других условиях корабли просто снялись бы с якоря и ушли, спасаясь от захвата с берега. Только вот Финский залив был скован льдами. Балтийский флот был заперт. Но у Советской России имелись козыри в рукаве. 

Главный козырь 

Балтийский флот во многом спасли романтические идеи адмирала Макарова. Трагически погибший во время Русско-японской войны флотоводец мечтал достигнуть Северного полюса. Причем сделать это не переходом на упряжках или перелетом на воздушном шаре, а за счет применения грубой физической силы. 

Макаров даже выступил с лекцией в Петербурге, она так и называлась - «К Северному полюсу - напролом!». Для осуществления этой цели адмирал предлагал построить ледокол нового, линейного, класса - куда крупнее и мощнее, чем создававшиеся к концу XIX века. 

Скорее всего, Макаров бы так и не добился поставленной цели, но он отлично умел прикрыть романтику расчетами финансовой выгоды. Большой и мощный ледокол обещал значительно упростить перевозки на Севере. Все эти соображения были изложены министру финансов Витте, и они были восприняты должным образом. Средства на постройку ледокола нового типа были выделены. 

Стометровый ледокол мощностью в 12 тысяч «лошадей» был введен в эксплуатацию в 1899 году. Его назвали гордым именем «Ермак» - в честь знаменитого русского первопроходца, чьи действия запустили во времена Ивана Грозного грандиозную эпопею покорения Сибири. 

Выкладки Макарова по экономии оказались даже бледнее, чем реальность - «Ермак» окупился практически сразу. Ноябрь 1899 года едва не стал роковым для броненосца «Генерал-адмирал Апраксин», который выкинуло на остров Гогланд. Ждать весеннего прилива было нельзя - волны бы просто разбили корабль о камни. Выход был один - заняться взрывными работами, освободив корабль из плена, пока еще не стало поздно.

Только вот для этого надо было натаскать на Гогланд взрывчатку и специалистов и месяцами поддерживать ход работ. За это время все вокруг неизбежно бы затянулось во льды, причем серьезные. Единственным, кто мог их преодолеть, был «Ермак» - он совершил 13 рейсов на Гогланд и сыграл центральную роль в успешном спасении броненосца. И одним этим делом окупился трижды - ведь за линейный ледокол казна заплатила полтора миллиона рублей, а обшитый броней и вооруженный «Генерал-адмирал Апраксин» стоил аж четыре с половиной. 

Впрочем, впереди «Ермака» ждали куда более значительные подвиги. 

Сквозь лед и снаряды 

В феврале 1918-го, когда до флота вот-вот должны были добраться наступающие немцы, «Ермак» сыграл важнейшую роль в прорыве ледяной блокады. Вместе с несколькими ледоколами поменьше он проводил сквозь льды одну группу кораблей за другой. Действовал так удачно, что в марте финны попытались «подловить» ледокол. 

Для этого они взяли собственный ледокол «Тармо», вооружили его артиллерией и обстреляли «Ермака», когда тот двигался из Кронштадта в Гельсингфорс. Безуспешно - тогда советскому ледоколу удалось отступить. Позже он вернется с эскортом и продолжит проводку. 

Любопытно, что для «Ермака» это будет не последняя встреча с «Тармо». В январе 1940-го, уже во время Советско-финляндской войны 1939-1940 годов, «Ермак» неудачно застрянет во льдах недалеко от острова Соммерс. Финны отправят к нему старого знакомца, еще и усиленного авиацией. Но времена уже будут другие - сам «Ермак» примется решительно отстреливаться из 45-мм и 102-мм орудий. А ему на подмогу пришлют почти 60 самолетов. И финн сочтет за лучшее удалиться, пока цел. 

Но это будет позже, а пока что «Ермак» исправно таскал через льды караван за караваном. Первыми эвакуировали ценные крейсера и линкоры. Вторым заходом к ним добавились подводные лодки. Ну а третьим, разбитым на пять эшелонов, вывели все остальное. Ни одной единицы из 236 кораблей и судов в процессе перехода потеряно не было - Балтфлот был эвакуирован весь.

И Советскому Союзу, по крайней мере, не пришлось иметь дело с линкорами, крейсерами и многочисленными эсминцами в две последующие войны с Финляндией, которые развернутся в середине XX века.