Шестнадцатого января 1960 года в Москве был выявлен первый случай заболевания натуральной оспой. От инфекции в Боткинской больнице скончался дважды лауреат Сталинской премии, художник-плакатист Алексей Кокорекин. За пять дней до кончины он вернулся из Индии, где присутствовал на сожжении умершего бармина.

С пометками «Срочно» и «Секретно» министр здравоохранения СССР Сергей Курашов написал в ЦК КПСС.

«У врача больницы Теркеля диагноз подтвержден микроскопически. Кроме этого больного, госпитализированы санитарка, сестра-хозяйка и художница (знакомая Кокорейкина). Все они были в контакте с больным художником. Диагноз у него при жизни установлен не был», - со ссылкой на рассекреченные документы рассказал «Российской газете» директор Российского государственного архива новейшей истории Игорь Пермяков.

Больницу сразу же закрыли на карантин, всех медиков привили. А тех, кто контактировал с Кокорекиным, госпитализировали и изолировали. В рассекреченных документах уточняется, что для выявления круга общения художника привлекли МВД, КГБ и даже народную дружину.

Всего через четыре дня после того, как об оспе стало известно, были привиты уже 145 тысяч человек, а к 28 января - 8 957 792 человека.

Последний доклад об оспе датирован 13 февраля. Всего за 28 дней в Москве и окружающих районах вакцинировали более 10 миллионов человек.

«Минздрав отчитывается, что на карантине в Москве осталось 275 человек, все ограничения на проезд в Москву отменены», - рассказал Пермяков.

Также он напомнил, как в столице в 1947 году справились с сыпным и возвратным тифом. Председатель исполкома Моссовета Попов распорядился изъять беспризорных, выделить для больных не менее тысячи коек, а также предоставить населению дополнительно три тысячи тонн хозяйственного мыла. Кроме того, билеты на поезда в столицу продавали только по командировочным удостоверениям, на въездах были установлены санитарные посты.