«Если бы не началась война, он определенно бы стал выдающимся ученым», - писали о командующем Черноморским флотом вице-адмирале Колчаке современники.

И ведь действительно, в советские времена было не принято рассказывать об участниках Белого движения в каком-то положительном ключе. Поэтому о научных достижениях Александра Колчака долгое время молчали. А его полярные исследования в начале XX века имели огромный вес. «Звезда» рассказывает о первой полярной экспедиции будущего адмирала.

Таинственная земля Санникова

Земля Санникова будоражила умы исследователей всех мастей еще в конце XIX века. Император Александр III особенно благоволил первооткрывателям и пообещал, что тот, кто сможет добраться до этой таинственной земли, получит не много ни мало весь остров в подарок. Это обещание он дал, поздравляя выпускников Морского корпуса в Петербурге.

«Кто откроет эту землю-невидимку, тому она и принадлежать будет.  Дерзайте, мичмана!», - произнес император.

Поэтому  мичманы и дерзали. В 1900 году на Полярную экспедицию барона Толля, известного полярного исследователя и геолога, было выделено 240 тысяч рублей, что по тем временам было очень существенно. 60 тысяч из этого пошли на покупки и переоборудование китобойной норвежской шхуны, которую назвали «Заря».

Значение освоения угольных месторождений в Арктике

Американский исследователь Джордж Вашингтон Делонг еще в конце XIX века обнаружил на острове Беннета залежи угля. Опираясь на его исследования, известный русский геолог Эдуард Толль предположил, что залежи угля, которые были найдены на острове Южная Сибирь, могут простираться и дальше на север. Именно поэтому и было решено организовать экспедицию. Казалось бы, зачем добывать уголь в Арктике, чтобы потом вывозить его на материк? Оказалось, что как раз его и не нужно вывозить.

Уголь был важен для освоения Северного морского пути. Ведь паровые суда расходовали его в полярных широтах в два раза больше. Важность этого маршрута осознал еще Дмитрий  Менделеев, а плотно за его освоение взялся адмирал Макаров. Действительно, перебрасывать суда и корабли из Архангельска во Владивосток было намного проще по Северному морскому пути, чем огибать Африку и через Цусимский пролив идти к нашим портам. Поэтому освоение этого практически внутреннего маршрута было стратегически важной задачей.

Первая экспедиция

Путь «из варяг в японцы», как его шутливо окрестили современники, привлекал очень многих. Поэтому, когда по Высочайшему повелению императора Николая II началась активная подготовка к экспедиции, на стол барона Толля буквально градом посыпались рапорты с просьбой зачислить в команду. Просился и Колчак, к тому моменту новопроизведенный лейтенант. Барон тогда выслушал его, и сказал, что у него на борту уже есть два лейтенанта и ему «более, чем достаточно».

Однако, через некоторое время барон свое мнение поменял. Уже неизвестно, впечатлили ли его работы по гидрографии лейтенанта, которые он в свободное от службы время проводил и некоторые даже опубликовал, или просто освободилось место, но Колчак попал в эту первую полярную экспедицию.

Как и у всех членов экипажа, у лейтенанта была определенная задача – изучить так называемую «мертвую воду». О таком феномене барону Толлю рассказал его знаменитый коллега, полярный исследователь Фритьоф Нансен. Этот эффект, создаваемый из-за разницы температур холодной пресной и теплой соленой воды, сильно затруднял движение судов.

Шхуна отшвартовалась от пристани в Санкт-Петербурге 21 июня 1900 года. И как пишут практически все участники экспедиции, у Толля почти сразу начались конфликты с капитаном судна – лейтенантом Коломейцовым. Первый полагал, что задача капитана – исключительно довезти ученых до места и не вмешиваться в процесс, а капитан, в свою очередь, воспринимал исследователей как пассажиров и не более и пытался подчинить их жесткой корабельной дисциплине.

Два года участники экспедиции становились свидетелями этого по большей части тихого, но иногда и выплескивающегося противостояния. Однажды Толль просто списал  неуступчивого лейтенанта на берег. Изначально перед Коломейцевым стояла задача организовать два склада угля для «Зари» - один на острове Диксон, а другой на Котельном. Однако денег Академия выделила только на один, и тут мнения барона и капитана разошлись. Коломейцев предлагал начать с Котельного, потому что по его расчетам, без этого склада невозможно было бы вернуться из Северных морей, но Толль настоял на складировании на Диксоне. В итоге, Коломейцев отправился заниматься складами, но через некоторое время, не найдя дороги вернулся к вмерзшей в лед шхуне. Обмороженный и уставший, он нуждался в отдыхе, однако, Толль, апеллируя к необходимости срочного снабжения шхуны углем, отправил лейтенанта обратно.

После изнурительных переходов «Заря» под командованием лейтенанта Матисена  встала на зимовку в Таймырской губе. И вплоть до августа 1901 года участники экспедиции выбирались для изысканий только на собачьих упряжках. Всего на борту шхуны числилось 60 собак. У Колчака даже появилась любимица – лайка по кличке Печать. Во время одной из вылазок Колчак буквально на себе донесет ее, обессилевшую, до «Зари».

Самую долгую вылазку Колчак предпринял вместе с бароном Толлем в апреле-мае 1901 года. Всего она продолжалась 41 день, за это время Толль и Колчак прошли более 500 верст. Уже после выяснится, что до той самой заветной земли Санникова, или как ее назовет Борис Вилькицкий в 1913 году Земля Николая II, им оставалось всего 28 миль. Однако, припасы еды были на исходе. Сначала рацион исследователи урезали наполовину, потом сократили еще. В один из дней их застал такой буран, что выйти из брезентовой палатки, которая от холода и ветра практически не укрывала, не представлялось возможным. Толля и Колчака спас тогда небольшой примус, на котором можно было один раз в сутки согреть воду и всыпать туда немного хлебных крошек, чтобы протянуть еще один день. Толль устроил на Таймыре большой продовольственный склад, а в качестве указателя водрузил возле него олений череп на палке.  Помимо исследований, Колчак с начальником экспедиции отправились на его поиски. Но склад обнаружили только спустя 70 лет. И даже через такое огромное количество времени, запасы оказались вполне съедобными.

Но пока Колчак и Толль бродили в северных широтах, наносили на карту очертания Таймыра. Им удалось даже открыть несколько островов, один из которых благодарный барон назвал в честь своего юного соратника. Гордый Колчак сам нанес очертания «своей земли» на карту. Во время этого тяжелого перехода Колчак уточник структуру и рельеф берега Таймырского пролива.

Только в августе 1901 года шхуна смогла выйти из бухты в Таймырской губе и перейти до острова Котельный. Там шхуна вновь встала на зимовку. К этому времени Колчак набрался знаний и опыта по выживанию в суровых условиях. Он научился управлять собачьей упряжкой (оказалось, что это не проще, чем вождение автомобиля), спать в снегу, свежевать оленя.

«Поначалу лейтенант-гидрограф (т.е. Колчак - прим.ред.) – придирчивый к матросам, к собакам и вовсе был строг, а дикого зверя или птицу вообще рассматривал только через прицел.  И только после путешествий с Толлем он полюбил лающую братию и под конец уговаривал барона не убивать больных собак, надеясь, что они отлежатся. А в усатых моржей прямо таки влюбился и на мушку не брал», - пишет о будущем адмирале член экспедиции, зоолог Бялыницкий-Бируля.

Однако, вторая зимовка далась намного тяжелее, чем первая. Давал о себе знать авитаминоз. И несмотря на все усилия барона, который пытался как мог разнообразить досуг своих подопечных устраивая лекции и литературные вечера, обстановка становилась все напряженнее.

Барон написал тогда в дневнике: «Только бы достичь этой земли». Честь просто не позволила барону вернуться ни с чем. Однако, подвергать опасности других участников экспедиции Толль не стал. Он отправил лейтенантов Колчака и Маттисена на «Заре» в устье Лены, велел встать там на якорь и добраться до Петербурга с результатами экспедиции. Это было его последним распоряжением.

Только к декабрю 1902 года им удалось выполнить наказ барона. Колчак, прибывший в Петербург с томами изысканий, тут же отправился в Академию и начал уговаривать Совет снарядить спасательную экспедицию. Колчак был серьезно обморожен, обессилен, однако, рвался спасать барона. Сам адмирал Макаров предложил отважному лейтенанту помощь, однако, стоимость зимовки и угля для большого судна была неподъемна для Академии. Тогда Колчак начал просить снарядить хотя бы небольшую экспедицию. Он был уверен, что барону и его спутникам – астроному Зеебергу и двум каюрам удалось добраться до острова Беннета, где была сооружена зимняя хижина с запасами. Совет качал головой, кто-то подозревал, что за два года плавания во льдах, молодой лейтенант несколько тронулся умом. Однако вера Колчака в успех предприятия была столь сильна, что Совет махнул рукой и выделил ему деньги. Ровно на следующий день после получения разрешения, Колчак выехал в Архангельск, где его ждали 160 ездовых собак и ссыльный студент Оленин, который должен был организовать переправку исследователя до стоящей в устье Лены «Зари». Насколько это было возможно быстро, лейтенант добрался до шхуны, где его ждал лейтенант Матисен. Судно необходимо было переправить к Новосибирским островам. Навигация была невозможна – все было сковано льдом. Ничего не оставалось, как снять с «Зари» вельбот, поставить на нарты и потащить через снега и льды на собаках. Так началась вторая полярная экспедиция Колчака.  О ней читайте в нашем материале в среду.