Теперь в Киеве «слушают» всех более-менее значимых политиков из президентского окружения, а заодно остальных, причастных к властным структурам. НАБУ – это такая интересная и очень тайная организация, которая не так давно появилась на современной Украине, но уже успела подменить многие функции прокуратуры и прочих спецслужб. Национальное антикоррупционное бюро, функции которого изначально были на уровне люстрации – это когда вороватых чиновников заталкивали в мусорные баки, – получило очень серьезные полномочия.

Вначале «борцам с коррупцией» дали право вести прослушку 18 официальных лиц из состава украинского правительства и чиновников областного масштаба – ну, чтобы общество знало о чистоте их помыслов и искреннем стремлении к процветанию Украины. А вот дальше пошла цепная реакция: стали фиксироваться разговоры уже и тех, кто общался с включенными в официальный список. Потом уже на прослушку попали и все их абоненты. И сегодня в Киеве, да и других городах этой страны, практически к каждому мало-мальско значимому чиновнику пристроено «ухо».

Слушают и осуществляют слежку даже за президентом Петром Порошенко, что с юридической точки зрения и соображений национальной безопасности не совсем законно. Но предъявить официальные претензии к НАБУ пока невозможно: данные о своей деятельности они пока полностью не обнародовали и все крамольные факты не опубликовали. При этом, похоже, досье на высокопоставленных лиц Украины, в том числе и на главу государства, составлено уже обширное. И, памятуя о корыстности украинских чиновников, этот компромат может стать «бомбой» при его опубликовании.

«Элемент информационной защиты первых лиц государства всегда являлся главенствующим в общей системе безопасности, – говорит военный эксперт Владимир Попов. – Вот, к примеру, вы заходите в здание Минобороны на Знаменке или Фрунзенской набережной в Москве, и ваш сотовый телефон прекращает общение с окружающим миром, он попросту блокируется средствами радиоэлектронной борьбы. Не открою страшную военную тайну, но и кабинеты министра обороны, его замов, начальников управлений каждое утро после уборки помещений проверяются на предмет обнаружения подслушивающих устройств. И о чем говорит Сергей Шойгу по телефону или в личной беседе на рабочем месте, никому из посторонних точно не известно: все его переговоры являются гостайной, даже если это разговор личного порядка с собственной супругой. Официальные заявления он при необходимости может озвучить лично либо через представителя департамента информации и массовых коммуникаций своего ведомства.

Трудно предположить, что прослушать можно кого-то из других высших российских чиновников: их информационную безопасность осуществляют соответствующие службы в зависимости от ранга должностного лица. И уж совсем невозможно представить, что существует возможность утечки информации от первого лица государства – президента Владимира Путина. Его не то что прослушать, место его положения определить невозможно. Как говорится, следите за теленовостями, там покажут рабочие встречи и поездки президента. Повторюсь, это относится к уровню государственной безопасности, степень которой определяется и информационной защищенностью».

Вероятно, что и украинский президент Порошенко хотел бы иметь большую конфиденциальность в своих действиях и поступках, особенно в личной жизни. Тем более что ему есть что скрывать. Уже ни для кого не секрет, что Петр Алексеевич порой злоупотребляет алкоголем, но это не самый большой порок, а личная проблема. А вот факты, когда он раздает своим приближенным государственные активы и выписывает индульгенции проворовавшимся чиновникам, о которых становится известно общественности, президента страны не особенно красят. И рейтинги Порошенко стремительно падают не только от провалов во внешней и внутренней политике Украины, но и от фактов его личного участия в коррупционной деятельности.

«Сейчас на Украине идет открытое противостояние Генеральной прокуратуры (ГПУ) и Национального антикоррупционного бюро (НАБУ), которые, по идее, должны работать в одной связке, – считает политолог Борис Джерелиевский. – Но ГПУ борется с преступностью за счет бюджетных средств, а НАБУ сражается с коррупцией на западные деньги, в первую очередь те, которые выделяются США. И у НАБУ, в отличие от Генпрокуратуры, есть полная независимость от политических институтов Украины. Отчитывается Бюро не перед президентом Украины и правительством, а перед западными партнерами: кто девушку поит, тот девушку и танцует. В этой ситуации Порошенко, который сам одобрил создание подобной надконтрольной структуры, вынужден смириться с тем фактом, что даже его личная жизнь и всевозможные финансовые махинации находятся "под колпаком" США. Он называет это "открытостью" и "следованием демократическому курсу", но страдает из-за тотального контроля за своей жизнью, политической и финансовой деятельностью. Как говорится, рыльце у Порошенко в пуху, и ему постоянно приходится бояться, что в любой момент компромат может быть использован против него самого».

О влиянии НАБУ можно судить хотя бы по недавнему факту возбуждения уголовного дела против главы Государственной налоговой службы Украины Романа Насирова, который считается человеком из ближайшего окружения президента Порошенко. Именно через Насирова осуществлялось освобождение ряда предпринимателей от налогов предоставлением льгот при их выплате, в том числе при перепродаже энергоносителей – газа, нефти, электроэнергии. Оцениваемый ущерб от такой деятельности составляет более 70 млн долларов, и, надо полагать, здесь больше доказательной базы, чем сомнений. Но это и прямой выпад в отношении украинского президента, которому наглядно показали, что и на него найдется целый ряд компрометирующих фактов. Неслучайно Порошенко, сам спрятавшись в кусты, «бросил в бой» своего близкого друга генпрокурора Юрия Луценко – противостоять НАБУ.

Судьба самого Петра Порошенко в нынешней ситуации совсем незавидна: с одной стороны, он вроде весь такой незалежный, а с другой – полностью подконтрольный «западным партнерам», в первую очередь США, которые держат его на «коротком поводке». И о том, что его постоянно прослушивают, Порошенко, похоже, помнит даже на унитазе в собственном сортире, где каждый звук вынужден комментировать словами о своей полной лояльности к кредиторам.