Смерть Каддафи, произошедшая в 2011 году, стала финальным аккордом одной очень поучительной истории, уроки которой отдаются эхом в разных частях мира, и одним из таких отголосков является текущий ядерный кризис вокруг КНДР.

Были б деньги

Каддафи пришел к власти в Ливии в 1969 году. И, как многие подобные лидеры в других странах, он решительно занялся поиском инструментов, способных дать его стране «другое место под солнцем». В числе таковых рассматривалось и ядерное оружие. Особенно с учетом того, что ядерная тема была крайне актуальной. Соседний Алжир совсем недавно получил независимость, а до того был еще и французским ядерным полигоном. Постепенно появлялись слухи о том, что свою атомную бомбу создал Израиль. Да и огромное впечатление на арабский мир произвел эффект от ядерных угроз СССР в адрес Британии и Франции во время событий 1956 года.

Муаммар Каддафи встал у руля классического арабского петростейта – много нефти и мало народу. И первое решение было в типичном для таких стран стиле. Надо просто предложить побольше денег – и кто-нибудь ядерное оружие продаст.

Так как в то время СССР (как и США) явно прилагали усилия, чтобы ограничить процесс распространения ядерного оружия даже среди дружественных стран, то вариант купить бомбу у Москвы отпадал. Париж и Лондон по понятным причинам тем более не подходили. А вот Китай в то время был явным бунтарем, бросившим вызов внешней политике как СССР, так и США. При этом Пекин искал симпатий в третьем мире, активно заигрывая практически со всеми антиколониальными движениями.

В 1970–1971 годах Триполи предлагал Пекину продать ему несколько ядерных зарядов. На что китайская сторона ответила, что в принципе не торгует ядерным оружием. Это на время отвлекло Ливию от ядерных проектов. А 26 мая 1975 года Ливия ратифицировала Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО).

Мой адрес не дом и не улица…

Первым делом необходимые технологические и производственные возможности планировалось просто купить у Советского Союза. В середине 1970-х годов Ливия пыталась приобрести у СССР тяжеловодный реактор, предприятие по производству тяжелой воды, установку по радиохимической переработке облученного ядерного топлива (ОЯТ). То есть, по сути, построить ядерный топливный цикл, способный к производству и выделению плутония оружейного качества.  В свое время импортные тяжеловодные реакторы стали основой успешных военных ядерных программ Израиля и Индии. Однако СССР после некоторых колебаний отказался от реализации проекта, несмотря на предложенные Ливией десять миллиардов долларов. Помимо нераспространенческой мотивации, были еще и серьезные сомнения в том, что с оплатой все будет действительно без проблем.

И все же в соответствии с двусторонним соглашением от 1977 года СССР помог Ливии в создании и обеспечении оборудованием научно-исследовательского ядерного центра в Таджуре. Но в сугубо гражданской комплектации.  В центр был поставлен исследовательский легководный реактор на высокообогащенном уране мощностью 10 МВт, физический пуск которого был осуществлен в 1981 году. На поставленное ядерное топливо по настоянию СССР распространялись гарантии МАГАТЭ. Для Ливии Соглашение о всеобъемлющих гарантиях МАГАТЭ вступило в силу в 1980 году. В конце 1970-х годов также велись советско-ливийские переговоры о строительстве в районе залива Сидр атомной электростанции (АЭС) на основе двух легководных энергетических реакторов ВВЭР-440 (работы были прекращены в 1984 году на стадии обоснования площадки и разработки проекта).

C миру по нитке

Поскольку с СССР ничего не получилось, Триполи стал активно искать возможности всюду – от Аргентины до Японии. И много чего смог добыть.

В 1978–1991 годах Ливия импортировала 2 263 т уранового концентрата из Нигера. Кроме того, в середине 1980-х годов при помощи компании из Бразилии ливийские атомщики проводили геологоразведку урана на территории Ливии.

В 1982 году Ливия купила у бельгийской фирмы техническую документацию для завода по конверсии урана, который предполагалось построить в районе Сабха. Данный проект не был доведен до конца.

В 1986 году у японской компании была приобретена через посредника модульная мобильная установка для конверсии урана, позволявшая получать разные его соединения. Установка была частично собрана, но так и не введена в эксплуатацию.

В 1981–1982 годах Ливия подписала соглашения с бельгийскими компаниями «Белгатом» (Belgatom) и «Белгонуклеар» (Belgоnucleaire) и на техническое обслуживание центра в Таджуре. В 1984 году был подписан контракт с западногерманской фирмой «Имхаузен-Хеми» (Imhausen-Chemie), который предусматривал строительство в Рабте завода по производству тяжелой воды. Однако большинство этих контрактов не были реализованы из-за давления США на страны-экспортеры.

В 1980-х годах имелись серьезные контакты в ядерной области и с Аргентиной, и с Китаем. А вот Индия серьезное сотрудничество с Ливией свернула еще в 1978 году.

В 1984–1990 годах Ливия произвела еще несколько десятков «мишеней» из диоксида и металлического урана, которые были облучены в реакторе ИРТ. Некоторые из урановых таблеток после облучения были переработаны в горячей лаборатории местного ядерного центра.

В конце 1980-х – начале 1990-х годов Ливия также пыталась приобрести необходимые сведения для создания завода по производству тяжелой воды, однако ей удалось получить только документацию общего характера. А потому атомная бомба все еще оставалась далекой призрачной мечтой. Но раз не повезло в приобретении плутониевой бомбы, надо было попробовать урановую.

Пакистанские сети

В первой половине 1970-х годов Пакистану удалось нелегально получить технологию передовых на тот момент центрифуг для разделения изотопов урана в Западной Европе. И первая попытка получения пакистанской (теперь) технологии относится к началу 1980-х годов. Но тогда после серии неудач программу быстро свернули.

Вторая стадия ливийской программы в этой области стартовала в январе 1984 года, когда представители Ливии встретились со знаменитым в будущем доктором Абдул Кадыр Ханом. В ходе переговоров Хан предложил Ливии приобрести у него технологию центрифужного обогащения, но в Триполи ответили отказом, посчитав ее слишком сложной.

Контакты с доктором Ханом на высоком уровне продолжились в период с 1989 по 1991 год. В конечном итоге было достигнуто соглашение о передаче Ливии информации о центрифугах L-1 (версия пакистанской Р-1 для Ливии, аналог иранской IR-1), разработанных Ханом. Но в Триполи сделкой остались недовольны. Дело в том, что цену за полученную информацию сочли неадекватной. А значительная часть оборудования застряла на складах в других странах. Во многом роль сыграли санкции 1992 года. Однако в 1995 году Ливия вновь обратилась к услугам доктора Хана. На сей раз ливийцы приобрели 20 полностью собранных центрифуг и набор комплектующих для сборки еще 200 таких машин.

В октябре 2000 года ливийские специалисты произвели первое успешное испытание центрифуги L-1, после чего приступили к сборке каскадов из девяти, 19 и 64 машин. На апрель 2002 года, когда Ливия приняла решение о перемещении оборудования в другое место из соображений безопасности, ни один из каскадов не был полностью собран.

В сентябре 2000 года Ливия получила две центрифуги L-2 (более совершенная центрифуга, аналог пакистанской Р-2 и иранской IR-2). Изучив данное изделие, Ливия разместила заказ на производство пяти тысяч L-2, а в дальнейшем увеличила требуемое количество до десяти тысяч. Кроме этого, Ливия заказала все необходимое сопутствующее оборудование. Посредником в сделке выступала тайная сеть ядерной торговли, а производство и поставки оборудования осуществлялись из 13 государств (Германия, Испания, Италия, Лихтенштейн, Малайзия, ОАЭ, Пакистан, Сингапур, Турция, Швейцария, ЮАР, Южная Корея, Япония). Многие предприятия использовались втемную.

Первые крупные партии комплектующих для L-2 начали прибывать в Ливию в декабре 2002 года. Тем не менее не все их наименования достигли Ливии на момент остановки ядерной программы. Также в начале 2000-х годов из Пакистана была получена документация на некий образец ядерного заряда. Очень вероятно, что речь идет о перепродаже полученной из КНР в 1982 году документации на первую китайскую ядерную боеголовку.

Внезапный финал

Четвертого октября 2003 года в порту Таранто (Италия) было осмотрено торговое судно, принадлежавшее германской компании. На его борту были обнаружены и конфискованы пять контейнеров, следовавших в Ливию и содержавших комплектующие для ливийской программы по обогащению урана. Тайное стало явным. А 19 декабря 2003 года, после десяти месяцев секретных переговоров с США и Великобританией, Ливия объявила, что отказывается от стремления обладать оружием массового поражения, включая ядерное.
 

При этом Каддафи активно стал сдавать своих поставщиков, что в значительной степени и позволило раскрыть истинный масштаб деятельности доктора Хана по ядерному экспорту из Пакистана. Ну а большая часть критичных для программы материалов и оборудования была либо вывезена из страны, либо демонтирована.

Что заставило Каддафи пойти на этот шаг? Трудно сказать. С одной стороны, судьба Ирака, c другой – желание снять западные санкции со страны, с третьей – нормализовать отношения с Западом в целом. При этом менять надо было не бомбу, а набор разного рода оборудования, в основном еще не собранного. А значит, до бомбы были еще годы и годы. Зато факт ведения нелегальной ядерной программы (с нарушениями ДНЯО) уже вскрылся.

Однако это не спасло Муаммара Каддафи от «новых западных друзей». Потрясения 2011 года не обошли и Ливию, и, пользуясь случаем, страны НАТО осуществили военное вмешательство. Те же страны, что в 2004  году приводили Ливию и Каддафи как пример правильного поведения на мировой арене, в том числе и в Северной Корее, через семь лет с этим «примером» демонстративно расправились. Этот урок хорошо запомнили многие. Особенно в Пхеньяне. И постоянно вспоминают о нем, когда им предлагают ликвидировать ядерный арсенал.

Однако был ли у Каддафи шанс без этой сделки? Если и был, то очень призрачный. Ведение серьезных научно-технических программ всегда было слабой стороной Ливии. Cтрана не один десяток лет занималась ядерными проектами, но и спустя десятилетия зависимость от импорта оборудования и внешнего консультирования была практически тотальной. А потому все это тянулось долго и безуспешно, и, главное, в итоге все равно «спалились». И до бомбы оставался далеко не один год.
 

Но отрицательный опыт – тоже опыт. Он отлично иллюстрирует подход, противоположный северокорейскому и в техническом, и в организационном, и в политическом плане. Подход, благодаря которому Каддафи умер страшной насильственной смертью. В отличие от Ким Чен Ира, который умер своей смертью. Хотя его и не расхваливали западные политики и пресса.