Более 160 видов новейшего российского вооружения и военной техники было впервые опробовано в ходе операции в Сирийской Арабской Республики. Это информация Минобороны России. По сути, наша армия отправляет сегодня на передовую все лучшее из своего арсенала. В небе воюют самые современные истребители и бомбардировщики, на земле – лучшие броневики, в море действуют подводные лодки и фрегаты с ракетами «Калибр» на борту.

При этом одновременно с применением нового оружия ведется изучение его боевых свойств, проводятся модернизация и корректировка характеристик. Не случайно в Сирию делегирован целый отряд специалистов российского ОПК, которые на месте решают практические вопросы оптимизации боевых качеств вооружения и военной техники, поставляемой в войска.

О том, кто и как анализирует опыт применения нового оружия в боевой обстановке, какие предприятия развернули в Сирии своего рода «филиалы» и как наука помогает побеждать в борьбе с терроризмом, расскажет журналист Алексей Егоров в очередном выпуске программы «Военная приемка» на телеканале «Звезда».

С ювелирной точностью

Первыми по объектам ИГИЛ (террористической группировки, запрещенной в России) начала работать наша авиация. В итоге среди боевых самолетов, входящих в состав группировки ВКС РФ в Сирии, есть уже своего рода ветераны. Так, один из наших фронтовых бомбардировщиков Су-24 выполнил за время сирийской командировки ни много ни мало 620 боевых вылетов. Несмотря на почтенный возраст (а разрабатывать эти машины начали еще в прошлом веке), Су-24 способны обеспечивать бомбометание с ювелирной точностью. Например, поражать цели размером с бензовоз с высоты пяти-шести километров. Причем неуправляемыми авиабомбами. Как такое возможно? За счет применения «Гефеста» – авиационного прицельно-навигационного комплекса, специально разработанного в рамках модернизации этих фронтовых бомбардировщиков.

Пилоты Су-24 не скрывают: после внедрения комплекса возможности машины заметно расширились. Фактически самолет приблизился к образцам поколения 4+.  Инженер группы прицельно-навигационных комплексов капитан Владимир Нагейкин подчеркивает: если знать баллистику предмета, то его можно с точностью сбросить в любую точку. То есть благодаря комплексу «Гефест» этот предмет станет высокоточным оружием. Генерал-полковник Андрей Картаполов, командовавший российской группировкой в Сирии, отмечает, что подобное современное оборудование позволяет применять против террористов относительно дешевые боеприпасы, а именно бомбы свободного падения, добиваясь при этом результативности высокоточных ракет. «Тратить на боевиков эти ракеты, которые предназначены для серьезного, высокотехнологичного противника, просто жалко, – отмечает генерал. – Для бандитов достаточно и обычных бомб, которых у нас хватает».

Обеспечить высокую точность при нанесении бомбовых ударов способна и еще одна техническая новинка, которая теперь повсеместно применяется при обеспечении боевых действий. Речь идет о беспилотных летательных аппаратах. С ними в Сирии также работают представители нашей промышленности. Сергей Прозоров, представитель Уральского завода гражданской авиации, отслеживает результативность использования БПЛА «Форпост». В сирийском небе эти аппараты работают на равных с обычной авиацией – даже взлетают с той же полосы, что и самолеты. Интересно, что террористам не удалось уничтожить ни один «Форпост», хотя они и старались.

«Летает он очень высоко, достать его оружейным или артиллерийским огнем практически невозможно», – отмечает Сергей. К слову, до сирийской кампании «Форпосты» были засекречены. Сегодня об этом БПЛА можно рассказать более подробно. У него две камеры – дневная и ночная, обе вращаются на 360 градусов, передавая информацию на КП в реальном времени. Управлять «Форпостом» можно из глубокого тыла: во время трансляции аппарат способен уходить от пункта управления на расстояние до нескольких сотен километров.

Под прицелом беспилотников

Обеспечение точного наведения на цели производится и с земли. За эту работу отвечают бойцы Сил специальных операций. По сути, в этой высокоточной войне они работают авианаводчиками. Современная техника позволяет им меньше рисковать, не подбираться вплотную к позициям противника. За верное целеуказание отвечает комплекс разведки, управления и связи КРУС «Стрелец», который уже стал неотъемлемой частью экипировки спецназовца.

Как работает КРУС? Разведчик, глядя в него, как в бинокль, обнаруживает цель и определяет ее координаты, которые в автоматическом режиме передаются на борт самолета, висящего в воздухе. Полученная информация обрабатываются, после чего летчик получает сигнал о готовности к нанесению удара. Остается только нажать на кнопку и произвести залп. Дальность до цели и ее точные координаты КРУС определяет с помощью лазерного луча. При необходимости можно зафиксировать объект в фото- или видеорежиме, сбросив эту картинку в штаб. Это как прямой эфир, только в боевой обстановке.

Обеспечить наблюдение за противником способен и еще один специальный прибор. На этот раз установленный на аэростате. На монитор мобильного пункта управления в режиме реального времени поступает вся зафиксированная информация. Причем оператор, как говорят кинолюбители, может отъехать или, наоборот, наехать на объект съемки, рассмотрев его в деталях. Камера различает лица на дальности в десять километров. Создают эти военные аэростаты в Подмосковье, в Конструкторском бюро автоматики в Долгопрудном. Аэростаты могут быть самыми разными – по размеру, по весу поднимаемого груза, по дальности полета.

Есть у наших военных в Сирии и подводные беспилотники. Роботизированный комплекс «Галтель» позволяет в автоматическом режиме осматривать дно акватории нашей морской базы в районе порта Тартус. В целом именно Сирия стала местом боевого крещения многих военных роботов. Как говорит заместитель министра обороны РФ Юрий Борисов, иногда в их работу прямо на месте вносятся необходимые доработки – программные или аппаратные – с целью улучшения характеристик и получения необходимого результата. «Есть и факты, когда по результатам применения мы притормозили приемку отдельных образцов вплоть до внесения изменений в ранее заявленные характеристики», – отмечает заместитель министра обороны России.

Броня на колесах

Война – двигатель оборонного прогресса. После Афганистана кабина пилота Су-25 была оснащена броней, у БТР появились боковые двери (раньше  выход был возможен только сверху, что делало наших солдат уязвимыми для противника). На БМП появилась новая пушка, способная вести огонь по вершинам гор. Вертолет Ми-8 обзавелся новыми двигателями, которые давали возможность летать в горах в разреженной атмосфере.

Подобные изменения переживает наше вооружение и в Сирии. Министр обороны РФ генерал армии Сергей Шойгу уже называл цифру: в САР прошли апробацию свыше 160 наименований новейшего и перспективного вооружения. Командующий войсками ПВО генерал-лейтенант Виктор Гуменный, курирующий в Сирии работу комплексов С-400 и «Панцирь», говорит, что генеральные конструкторы, инженеры предприятий, общаясь непосредственно с начальниками боевых расчетов, на месте узнают недостатки своей техники. Как отмечает генерал, по прибытии в Россию эти специалисты своевременно производят доработки, и уже следующие образцы приходят значительно усовершенствованными.

Кстати, о средствах ПВО. Если С-400 в Сирии применять еще не приходилось, то «Панцири» уже не раз использовались по назначению. Огонь велся и по вражеским беспилотникам, и по газовым баллонам, начиненным тротилом. Инженер Конструкторского бюро приборостроения (на этом тульском предприятии и создали «Панцирь») Максим Шубцов, который также работал в Сирии по линии ОПК, говорит, что хотя «Панцирь» и является, прежде всего, средством противовоздушной обороны, но в силу своих характеристик и вооружения он способен выполнять ряд специфических задач. Таких, например, как уничтожение беспилотных летательных аппаратов, поражение наземных объектов, низкоскоростных и малоразмерных целей. Комплекс способен как автономно вести боевые действия, так и действовать в составе информационно-коммуникационной сети, включающей в себя средства разведки, управления и огневого поражения. Важно и то, что системы жизнеобеспечения машины, такие как кондиционеры и фильтрационные установки, позволяют использовать комплекс в любых климатических условиях – хоть в Сирии, хоть в Арктике.

Вдобавок ко всему «Панцирь» еще и бронированный. К слову, в Сирии прошли боевое крещение многие наши армейские броневики. Это и полноприводные внедорожники «Рысь» и «Тигр», и бронекапсулы на базе КамАЗов. Испытывался здесь и многотонный монстр «Тайфун-К». Сервисная группа, проводящая обслуживание этой машины, говорит, что никаких замечаний к ней нет, хотя проезжает она здесь по пять тысяч километров и часто по бездорожью. А для тяжелой бронемашины это расстояние внушительное.

С учетом сирийского опыта

Упомянутый выше прицельный комплекс «Гефест», как отмечает замминистра обороны РФ Юрий Борисов, позволяет работать с боеприпасами в режиме высокоточного оружия. «Это десятки метров до цели, метры, – говорит он. – То есть это приличный результат, сравнимый с корректируемыми боеприпасами. Если там вероятное круговое отклонение находится в пределах 7–15 м, то среднее отклонение корректируемых боеприпасов с применением этого комплекса укладывается, может быть, не более чем в 30 м».
 

Подробности большинства операций в Сирии до сих пор засекречены. Тем не менее в Генштабе ВС РФ уже написаны учебники для командного состава о тонкостях сирийской кампании.

Как отмечает замначальника ГШ генерал-полковник Александр Журавлев, сирийский опыт анализируется как на месте, так и в Генеральном штабе, в Военной академии Генштаба и в Общевойсковой академии ВС РФ. «Этот опыт обобщается, при готовом "продукте" он выдается в войска для внедрения в систему занятий, – говорит генерал. – Сразу меняются темы, меняется порядок проведения занятий, готовятся методические материалы, которые выдаются как личному составу на руки, так и командирам всех степеней».

По сути, это то же, что и корректировка наших образцов вооружения и военной техники. Результатом сирийского опыта становится корректировка приемов и способов ведений боевых действий. Этот тот самый опыт, что был накоплен при штурме Пальмиры, которым руководил генерал-полковник Александр Журавлев. При освобождении Алеппо – операции, которую разработал и провел генерал-полковник Андрей Картаполов. Все это стало историей и перешло в разряд науки, которую преподают будущим военачальникам. Науки, которая побеждает.