У одного из причалов калининградского Музея Мирового океана пришвартовано необычное судно. Его антенны в виде полусферы, цветка и даже елки делают его похожим на плавучую обсерваторию. Так и есть, с помощью этих антенн научно-исследовательское судно (НИС) «Космонавт Виктор Пацаев» связывается с космосом. Точнее, с Международной космической станцией и нашими спутниками на орбите. Этот корабль – единственный оставшийся на плаву представитель Морского космического флота, уникального, строго засекреченного соединения, без которого не могла обойтись советская космонавтика. Ветераны флота бьют тревогу: скоро Россия может лишиться и этого «последнего из могикан».

Отследить Гагарина

Про корабли с антеннами Анатолий Капитанов, президент клуба ветеранов Морского космического флота, рассказывает, как молодая мама о своем ребенке, – увлеченно и взахлеб. Шутка ли, он выходил в море 20 раз, и каждый рейс длился от шести до восьми месяцев. В общей сложности 12 лет вдали от земли.

«Космический флот родился в начале 60-х годов, – говорит он. – Поначалу корабли выходили в море под видом сухогрузов, доставляющих тару рыбакам. Но начались накладки. Ведь когда в портах мы встречали настоящих рыбаков, те что-то спрашивали, а наши ребята, не владея, так сказать, вопросом, не знали, что ответить. Проколоться могли на любой мелочи, а этого нельзя было допустить. Поэтому позже наш флот приписали к Академии наук». Шла космическая гонка, Юрий Гагарин уже примерял скафандр. И тут выяснилось, что наземные средства не способны обеспечить его безопасное возвращение.

«Наземные локационные станции располагались только на нашей территории и могли следить за "Востоком-1" лишь на ограниченном участке орбиты, – объясняет Анатолий Капитанов. – Все южное и большая часть северного полушария были в мертвой зоне. А телеметрическую информацию со станции нужно было принимать непрерывно. Например, тормозная двигательная установка включалась над Гвинейским заливом в Атлантике. Включись она мгновением позже, Гагарин приземлился бы не под Энгельсом, а где-нибудь за Уралом. Нужны были корабли, чтобы принимать сигналы "Востока" в любой точке планеты».

Главному конструктору Сергею Королеву не отказывали: нужны корабли – будут. Проектировать и строить их с нуля, к тому же, создавать для них аппаратуру времени не было. Двенадцатого апреля 1961 года в Гвинейском заливе «Восток-1» ждали три бывших сухогруза, в трюмах которых были спрятаны наземные передвижные радиотелеметрические станции «Трал» со снятыми колесами. Эти станции могли в одном радиопучке принять до 50 параметров работы систем первого космического корабля. Еще четыре корабля ТОФ, ранее обеспечивавшие испытания баллистических ракет, дежурили в Тихом океане.

«Развернуть антенны на крыльях капитанского мостика разрешалось лишь за десять минут до пролета "Востока", – продолжает Капитанов. – Раньше нельзя из соображений секретности. Так что от четкости работы техников и экипажа в эти десять минут зависело, как быстро удастся обнаружить место приземления первого космонавта».

Моряки сработали на отлично. Они точно зафиксировали старт и продолжительность работы тормозной двигательной установки, оперативные донесения были срочно переданы в Москву, и в ЦУПе знали, что посадка «Востока» идет по заданной программе, корабль должен приземлиться в расчетной точке.

Черепахи-космонавты

После полета Гагарина космическая программа СССР набрала невиданные обороты. Впереди, казалось, были полеты на Луну и Марс, для которых нужно особое наземное, точнее, морское обеспечение. Так что синхронно развивался и Морской космический флот. К 1963 году к первым трем кораблям прибавилось еще три. А в 1967-м – еще пять. К 1979 году в составе космического флота было уже 17 кораблей, оснащенных аппаратурой по последнему слову науки.

Флагман, НИС «Космонавт Юрий Гагарин», спущенный на воду в 1971 году, был настоящим чудом технической мысли: 232 м в длину, водоизмещение почти как у «Титаника». Радиолучи его огромных антенн диаметром 25,5 м доставали до самой Луны. Не меньшим чудом представлялся еще один гигант, «Академик Сергей Королев», с двумя платформами антенн и четырьмя палубами. Остальные суда были поменьше, но каждое из них было способно получать и передавать все необходимые ЦУПу данные.

Атлантика, Тихий, Индийский океаны – дежурство кораблей в море не прекращалось ни на день. Любой космический аппарат, облетающий Землю, делает за сутки 16 витков, и только десять из них можно контролировать с территории Советского Союза. Остальные мог видеть только флот. Общение космонавтов с Центром управления, параметры работы систем, вывод на орбиту спутников и космических кораблей, посадки, стыковки и расстыковки – все данные передавались в Центр управления полетами через морские средства связи.

Анатолий Капитанов пришел на космический флот в 1968 году. До этого он служил на наземной станции под Ленинградом и о морской карьере не помышлял. Но Родина приказала, и Капитанов стал моряком. Теперь он – кладезь информации об истории этого морского соединения.

«Бывали непростые ситуации, – рассказывает ветеран. – Например, в сентябре 1968 года для облета Луны был запущен космический корабль "Зонд-5" с двумя черепахами на борту. Эксперимент прошел успешно, черепахи живыми вернулись на Землю. Приводнение должно было состояться в Индийском океане, СССР направил туда 20 судов. Там же дежурили американцы. Первым сигнал радиомаяка со спускаемого аппарата запеленговало судно нашего космического флота "Боровичи". Оно обнаружило спускаемый аппарат буквально за десять минут до подхода американского фрегата. Опоздай они, и черепахи, и фотографии обратной стороны Луны могли быть потеряны: на случай попытки вскрыть его посторонними аппарат был оборудован системой самоподрыва. Моряки "Боровичей" знали об этом и не стали поднимать аппарат на борт. Прямо на воде накрыли брезентом и ждали подхода военного корабля.

В том же 1968 году в переплет попал корабль космического флота "Кегостров". Двадцать третьего января Северная Корея задержала американское разведывательное судно "Пуэбло". А в мае, видимо в ответ на это, американцы инициировали арест нашего НИС "Кегостров" в Бразилии. Власти этой страны по формальному поводу доставили НИС в порт Сантос и попытались его досмотреть. Советский Союз заявил протест, около двух недель шли дипломатические баталии. Победа в итоге осталась за нами, на борт пустили только бразильских журналистов и показали им несколько стоек с далеко не секретной аппаратурой. Даже от этого пресса пришла в восторг: подписи под фотографиями гласили: "Это секретнейшие устройства, о предназначении которых знают лишь в КГБ"».

Моряки еще долго вспоминали те две недели. «Днем и ночью ребята дежурили у аппаратуры с гирями и гантелями, – рассказывает Анатолий Капитанов. – В случае досмотра они должны были немедленно уничтожить особо секретные блоки. К счастью, этого не потребовалось».

Музей или металлолом?

Морской космический флот не пережил распада СССР. Новым странам каждой в одиночку было не под силу содержать это соединение. Корабли один за другим уходили на металлолом. Эта участь постигла и флагман – НИС «Космонавт Юрий Гагарин». До середины 90-х корабль тихо ржавел у одного из дальних причалов Одессы, а потом Украина продала его. В свое плавание флагман отправился под названием «Агар»: кому-то стало стыдно уничтожать судно с известным всему миру именем первого космонавта, оставили лишь несколько букв.

Из 17 кораблей флота до сегодняшнего дня дожил только «Космонавт Виктор Пацаев». Он превратился в музей лишь отчасти: у причала в Калининграде «Пацаев» продолжает выполнять прямые функции: принимает и ретранслирует телеметрию и радиосигнал с орбиты. Правда, эту работу он будет выполнять только до августа, когда в строй должен быть введен Балтийский командно-измерительный пункт. Тогда услуги последнего корабля потерянного флота станут не нужны, и это обстоятельство – огромная головная боль для ветеранов. Ведь, оставшись не у дел, «Космонавт Виктор Пацаев» может потерять финансирование и, так же как предшественники, отправиться на металлолом.

«Непонятно, кто станет собственником корабля, – говорит Анатолий Капитанов. – Мы, ветераны, на собственные средства провели экспертизу, по итогам которой министерство культуры внесло судно в перечень объектов культурного наследия. Но когда нынешний владелец – ОАО "НПО измерительной техники", входящее в Роскосмос, – предложил Минкульту принять его в государственную собственность, там не ответили. Теперь Роскосмос пытается через суд отменить статус объекта культурного наследия, и тогда участь судна будет предрешена. Мы уверены, что это будет большая ошибка. Почему не сделать полноценный музей управления космическими полетами? Людям это будет крайне интересно, уже сейчас на "Пацаев" идет хороший поток туристов, а будет еще больше. Можно оборудовать планетарий, учебно-просветительский центр по астрономии, космонавтике и мореплаванию. На этом уникальном судне можно проводить научные конференции и симпозиумы: в каютах может разместиться больше 100 участников. В общем, идей масса. Нашу просьбу поддержали и космонавт Алексей Леонов, и дочь Виктора Пацаева. Но ответа, к сожалению, пока нет».