Пятого апреля весь мир вздрогнул от тревожных новостей из Северной Кореи, где были проведены испытания новой баллистической ракеты, которые повторились девятью днями позже. О том, что из себя представляет новое оружие Ким Чен Ына и к каким последствиям могут привести эти запуски, сайту телеканала «Звезда» рассказал эксперт атомной и ракетной отраслей Владимир Хрусталев.

Панические гадания

То, что это именно испытания нового образца ракетной техники, а не учения, закончившиеся «провалом ведь у них ракеты косые», как любят выражаться южнокорейские СМИ, указывает ряд деталей. Дело в том, что когда мы обнаруживаем серию неудачных попыток запуска баллистических ракет (и уж тем более из одного и того же места), разнесенных приличными промежутками времени, то, скорее всего, именно оттуда во время успешного пуска мы получим официальные материалы СМИ КНДР об успехе в создании очередного северокорейского военного изделия.

Так было при цикле испытаний ракет «Хвасон-10» (она же в большинстве классификаторов носит название «Мусудан»). Сначала были четыре провальных запуска, потом пятый со спорной успешностью (разные обозреватели этот запуск оценивают по-разному), а шестой оказался полностью успешным. Ракета «Пуккыксон-2»  дважды неудачно запускалась из одного и того же места в октябре 2016 года, где потом 12 февраля 2017 года в ходе третьего испытательного запуска был получен успешный результат.

На то, что испытывается что-то новое, указывает и серьезная проблема с определением типа ракеты: за один день в СМИ появлялись самые разнообразные предположения.  Поначалу были подозрения, что это «Пуккыксон-2». Но после обработки данных о запуске и некоторых других разведданных вдруг стало понятно, что запущенная ракета относится к классу SCUD. Это западное обозначение для целого семейства как советских баллистических ракет малой дальности Р-17, так и их разнообразных «клонов».

Модернизированные иранские и сверокорейские версии с дальностью до 550 км носят название SCUD-C. Созданная в КНДР версия – с дальностью стрельбы до 1000 км и относящаяся уже к ракетам средней дальности – SCUD-ER.  Ну а на днях американские источники для обозначения проходящей испытания ракеты использовали новый, ранее не встречавшийся в базах индекс – KN-17. По их мнению, это «ракета средней дальности, жидкостная, одноступенчатая». Допустим, что последние оценки верны.

Ядерные премьеры

Пятнадцатого апреля в КНДР прошел грандиозный парад, где демонстрировались образцы, которые ранее не показывали. При этом часть из них явно еще даже не испытывалась, но это как раз нормально. В СССР тоже порой на парадах (особенно в 1950–1960-х годах) демонстрировались образцы, находящиеся «в работе». На параде были представлены несколько ракет, которые можно отнести к ракетам средней дальности, включая две новых системы, которые широкой публике раньше не показывали. Одна из ракет явно относится к семейству SCUD.

Казалось бы, ну что еще можно выжать нового из технологии SCUD? Но, оказывается, нет границ модернизации! В КНДР в сентябре 2016 года в ходе учений была впервые открыто показана версия ракеты SCUD-ER, внешне отличающаяся формой головной части и продемонстрировавшая дальность полета в 1000 км.  А на параде 15 апреля местные технари явили еще одно творение, с двумя явными новшествами.

Во-первых, пусковые установки повышенной проходимости были гусеничными в отличие от привычных для северокорейских SCUD колесных машин. Но тут все как раз понятно. КНДР испытывает дефицит колесной техники повышенной проходимости, зато может в относительно большом количестве изготавливать военную и гражданскую гусеничную технику.

Во-вторых, на передней части ракеты были видны четыре аэродинамические поверхности. Управляемые они или нет – неизвестно. Если первое, то тогда боеголовка в полете на фазе снижения способна корректировать траекторию падения.

До свидания, Patriot

Способность головной части к выполнению даже простых маневров на конечном участке значительно снижает вероятность уничтожения ракеты при прочих равных условиях. Само собой, это снижает вероятность перехвата системами ПРО, работающими лишь на конечном участке. Например, такими как американские системы Patriot.

Это довольно актуально в первую очередь против целей в Южной Корее: многие из них находятся в зоне поражения ракет КНДР, но при этом могут быть прикрыты только этими комплексами. А морские противоракетные системы и комплексы THAAD из-за географии находятся далековато от этих расчетных «ракетных трасс», чтобы быть серьезной угрозой.

Поэтому создание маневрирующего SCUD – это «дешево и сердито». Тем более что ракета налажена в серийном производстве и произвести достаточное их количество не составит особого труда. Ну а если возможна модернизация уже имеющихся SCUD, то ситуация еще интереснее. Так что с точки зрения Пхеньяна игра однозначно стоит свеч.

Но в Северной Корее думают и над снижением вероятности перехвата своих боеголовок комплексами, работающими на промежуточном участке, такими как THAAD и ряд систем морского базирования. Так, одной из настоящих сенсаций северокорейского испытания 12 февраля стало соответствующее заявление Центрального телеграфного агентства Кореи.

В нем сообщалось следующее: «Были проверены динамические характеристики управления положением, наведением и маневрированием управляемой боеголовки, способной нести улучшенный по мощности ядерный заряд, во избежание перехвата на промежуточном участке и при входе в атмосферу после ее отделения».

Иранский опыт

Помимо уже известной читателям «Звезды»  баллистической противокорабельной ракеты, в Иране есть еще один поучительный образец ракетного вооружения. Особенно это важно с учетом того, что многие иранские ракеты – прямые родственники северокорейских. Так, маневрирование на конечном участке иранцами заявляется и для отделяемых боеголовок жидкостных одноступенчатых баллистических ракет средней дальности. К примеру, в октябре 2015 года было заявлено об испытаниях ракеты средней дальности «Имад» (Emad).

«Ракета Emad – первая иранская ракета дальнего радиуса действия, которую можно наводить и контролировать, пока она не поразит цель. Ракета также способна поражать цели с высокой точностью и полностью их уничтожать», – заявил тогда министр обороны Ирана. А на опубликованных фото можно увидеть, что на отделяемой головной части установлены некие аэродинамические поверхности. Подобную модернизацию можно, в принципе, сделать и для ракеты «Нодон».

Учитывая давние партнерские отношения Ирана и Северной Кореи в ракетостроении и не только, следует полагать, что в Пхеньяне уже располагают достаточно подробной технической информацией об иранских достижениях. И вполне вероятно, что многие из этих достижений разрабатывались при непосредственном участии специалистов из КНДР.

Через тернии… к целям!

И даже если контакты не столь значимы, то было бы странно, если бы Пхеньян рано или поздно не пошел бы по достаточно очевидному пути, по которому в свое время пошли остальные ракетные державы. И одним из препятствий, с которым рано или поздно сталкивались разработчики, была необходимость закладывать в конструкцию возможности по преодолению систем ПРО предполагаемого противника. И Северная Корея не cтала исключением.

Тем более что у страны есть довольно приличные запасы уже произведенных баллистических ракет семейств SCUD и «Нодон». А потому создание их версий – «прорывателей ПРО» – представляется довольно логичной стратегией повышения боеспособности Стратегических ракетных войск КНДР. А если КНДР удастся испытать ракету, способную преодолевать развернутую в Южной Корее американскую систему ПРО, это грозит США большой головной болью.