Социальные сети давно стали лакмусовой бумажкой современного общества. Трагические события в Петербурге лишний раз подтвердили, что на десяток скорбящих и сопереживающих обязательно найдутся несколько человек, в нравственности которых стоит усомниться.

Осудить своих

После событий в Одессе 2014 года, когда националисты и радикалы загнали своих же сограждан в здание, а затем подожгли, в социальных сетях началась настоящая истерия. Как часто бывает в таких случаях, комментирующие новость о сожжении людей в Доме профсоюзов разделились на два лагеря. Одни яростно приветствовали произошедшее и активно «радовались победам» в виде сожженных тел и убитых участников митинга на Куликовом поле, другие искренне недоумевали, как такое вообще может случиться в XXI веке. Украинский пример оказался заразительным и для многих других трагедий, однако двойные стандарты пользователей доменной зоны .ua с каждым разом стали напоминать поведение европейских политиков.

Раз за разом складывалось ощущение, что слепое подражание «западным ценностям» принимает особо тяжелую и даже извращенную форму. Дьявольское ликование украинского Интернета можно было наблюдать и в связи с другими, тяжелыми для России и российского народа событиями. Теракт на борту летевшего из Египта пассажирского лайнера был встречен в украинском сегменте Интернета едва ли не овациями.

Исключением на «празднике злорадства» не стал и взрыв, устроенный террористом в метро Петербурга. Однако бесчеловечность, мерзость и подлость этого злодеяния не оставила равнодушными многих граждан Украины. Одним из тех, кто искренне стал соболезновать погибшим при взрыве в метро, оказался известный не только на Украине, но и в России музыкант, лидер группы «Океан Ельзи» Святослав Вакарчук. Слова поддержки Вакарчук разместил в своем аккаунте в микроблоге Twitter, однако человечность музыканта пришлась по душе далеко не всем. В комментариях к записи с соболезнованиями родным погибших и пострадавших разгорелась сильнейшая дискуссия.

Своего же, пусть и очень известного соотечественника украинские пользователи Twitter и Facebook окрестили чуть ли не предателем. Читатели стали обвинять Вакарчука в желании «усидеть одним местом на двух стульях» и всячески просили перестать поддерживать погибших в столице «страны-агрессора», да еще и на русском языке.

По словам политолога Антона Хащенко, агрессия многих (в том числе и популярных в соцсетях) украинских пользователей появилась не вчера, и удивляться по этому поводу не стоит.

«Нельзя сказать, что реакция больной части украинского общества на трагедию в Санкт-Петербурге, как, собственно, и отдельных одиозных персонажей российского происхождения – что-то новое. Все это мы наблюдаем давно. Чуть что плохое случается в России или с пророссийски настроенными гражданами в других государствах (к примеру, убийство людей в Доме профсоюзов в Одессе) – сразу какая-то инфернальная радость, повод для подлых шуток и неуместного сарказма. Священнослужитель объяснил бы это бесовщиной, психиатр – наличием прогрессирующей болезни, светский человек – моральным падением и недостатком воспитания. И наверное, в этих оценках были бы правы все. Хотя проблема еще глубже: по большому счету это прямой результат стирания границ дозволенного, уничтожения табу на фоне предоставленной Интернетом возможности увидеть таких же, как они, и сбиться в стаи. В случае с Украиной это еще и попустительство, и одобрение подобной модели поведения киевскими властями», – отметил Хащенко.

Символический отказ

Если пользователей социальных сетей чаще всего не принимают всерьез, то позиция государства и официальных лиц и особенно реакция на происходящее в мире – лучший показатель уровня нравственности и ценностей. Однако неопределенность в этих самых ценностях и самой терминологии, что есть горе, а что недостойно таковым называться в Европейском союзе, ощущается до сих пор. В качестве примеров можно привести расстрел редакции журнала «Шарли Эбдо», теракты на набережной Ниццы и на рождественском базаре в Берлине. Все эти события в равной степени воспринимались и воспринимаются европейской общественностью и особенно политиками как личная трагедия, боль всего народа. В знак солидарности с обществом и ради почтения памяти погибших в Европе принято использовать национальные символы.

Во Франции власти Парижа в знак скорби по погибшим в редакции «Шарли Эбдо» погасили огни Эйфелевой башни и сделают это снова уже в память о погибших в метро Петербурга. В Берлине же французским триколором подсветили Бранденбургские ворота. Один из национальных символов Германии в этом отношении стоит отметить особо, потому что именно немцев в Европе считают наиболее терпеливыми и терпимыми. В знак солидарности и скорби по погибшим Бранденбургские ворота подсвечивали национальными флагами не только Франции, но и Бельгии, и Турции.

Однако в случае с терактами в метро Санкт-Петербурга официальный Берлин решил не соболезновать и не оказывать пусть даже моральную, символическую поддержку петербуржцам. Немецкое общество восприняло официальную позицию Берлина неоднозначно. Крупнейшие немецкие издания дали свою оценку такому поведению.

«Решение не подсвечивать Бранденбургские ворота в цвета российского флага морально и политически ошибочно. То, что в понедельник Бранденбургские ворота не сияли цветами российского флага, было ошибкой. И это просто стыдно», – написал Инго Маннтойфель, руководитель русской редакции Deutsche Welle.

Однако, узнав об отказе официального Берлина почтить память жертв теракта в питерском метро, власти Дрездена самостоятельно подсветили в цвета российского триколора городской Дворец культуры.

Двойные стандарты, давно появившиеся в политике, постепенно проникают в сердца простых людей. Можно сколько угодно рассуждать на тему международных отношений, кризисов доверия, суверенных долгов и политике в целом, однако террор, жертвами которого стали сотни и тысячи людей по всему миру, – боль общая. И ни одно государство, ни один гражданин или ведомство не имеет права отделять одни теракты от других по каким бы то ни было признакам. Злорадствующим и пляшущим на костях хочется напомнить, что глумиться над погибшими всегда весело, пока самое страшное случается не с вами.