Здесь каждые 30 секунд звучит колокольный звон изо всех бывших 26 домов, которые 22 марта 1943 года были сожжены фашистами и украинскими националистами. Людей, мирных людей, 149 человек, включая женщин, детей и стариков, согнали в сарай и подожгли, тех, кто сумел вырваться из пламени, расстреливали в упор из пулеметов.

Еще 186 деревень было сожжено вместе с жителями в Белоруссии, где за время Великой Отечественной погиб каждый четвертый житель. Но именно Хатынь стала немым упреком тем, кто и сегодня готов направить огнеметы против мирных жителей.

Слова из песни: «С нами малые дети Хатыни» – сегодня уже затерлись в череде проблем, конфликтов, экономического выживания. Спроси первоклассника или даже первокурсника про Хатынь – пожмет плечами, в лучшем случае вспомнит созвучное название «Катынь», да и то лишь в связи с тем, что по дороге туда под Смоленском разбился самолет с польским президентом на борту. Память, увы, недолговечна, особенно если ее не хранить…

В далекие уже времена довелось ехать на автобусе из Витебска в Минск. Практически на подъезде к белорусской столице водитель автобуса спросил пассажиров: «В Хатынь заедем?». И хотя это был небольшой крюк и потеря времени, все загалдели: «Едем!» Про трагедию этой белорусской деревни тогда знали все.

Самой деревни уже не было – только стилизованные фундаменты домов, да печные трубы, на каждом из них висел небольшой колокол, да тот самый сарай, уже возведенный из бетона, в котором сгорели ни в чем неповинные люди. И колокольный звон, каждые полминуты, от которого шли мурашки по коже – как напоминание о страшной трагедии и в этой затерянной в глухих лесах белорусской деревушке, и в тысячах селений на Украине, в России, которых ждала такая же участь.

Экскурсоводы рассказывали историю Хатыни: деревню сожгли фашисты, заподозрившие местных жителей в пособничестве партизанам, которые убили несколько немецких военных. Но эти воспоминания были лишь отчасти верными: немцев тогда убили, но вот расправу над мирными жителями учинили украинские националисты, поступившие на службу к фашистам.

В те советские времена этот факт предпочитали замалчивать. Как и воспоминания единственного выжившего в той бойне сельского кузнеца Иосифа Каминского, памятник которому с погибшим сыном на руках находится в центре мемориального комплекса. Кузнец-то хорошо помнил, кто жег и расстреливал людей – говорили они на очень схожем с белорусским языке.

«Современная история Хатыни началась с Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 апреля 1965 года, – рассказывает историк Александр Зимовский. – День Победы был объявлен нерабочим днем, параллельно развернулась масштабная работа по увековечению памяти подвига советского народа в Великой Отечественной войне.

Тогда и в Белорусской ССР был разработан грандиозный план монументальной пропаганды. Судите сами. 1969 год – открытие Кургана Славы под Минском. 1971 год – открытие мемориального комплекса "Брестская крепость-герой". В 1969 году был открыт и мемориальный комплекс "Хатынь". Долгое время Хатынь была местом поклонения, памяти и скорби. Комплекс посещали в разное время известные мировые лидеры, включая такие несхожие фигуры, как Фидель Кастро и Ричард Никсон. "Немцы сожгли Хатынь" – это был общеизвестный факт.

И вот уже в конце перестройки в газете "Социалистическая индустрия", точнее в "Рабочей трибуне", как она тогда уже назвалась после модной волны переименований, вышла публикация "Неизвестная Хатынь". Написал ее Василий Рощин, мой коллега и добрый знакомый, очень талантливый белорусский журналист, к сожалению, рано ушедший из жизни. В ней впервые и вышел этот материал, где документально подтверждалось, что Хатынь уничтожили украинские каратели из 118-го батальона вспомогательной охранной полиции. Костяк этого батальона составляли оуновские боевики из так называемого "Буковинского куреня".

Видимо, следует добавить, что количество собственно немецких сотрудников СС и полиции, которые с 1941 по 1944 год размещались на территории БССР и обеспечивали оккупационный режим, не превышало 3000 человек. Остальную работу по осуществлению террора над белорусским населением, обеспечение реквизиций и борьбу с партизанами поручали формированиям из числа местных жителей – полицаям, как их заклеймила народная молва. Германские архивные документы оценивают численность белорусских полицаев в десять тысяч человек. В случае необходимости привлекались полицейские части с других оккупированных территорий – с Украины, из Прибалтики, из Польши.

Кроме того, до весны 1944 года Восточная Белоруссия входила в тыловой район группы армий "Центр", а там охрану несли специальные части вермахта, военно-полевой полиции и жандармерии, и они же вели антипартизанскую борьбу. Поэтому можно говорить, что Хатынь была уничтожена именно на территории, рассматриваемой Гитлером и руководителями восточных округов и рейхскомиссариатов  как завоеванное жизненное пространство, которое должно в скором будущем быть очищено для раздачи земли немецким колонистам и военным поселенцам.

Последовавшие после войны суды над военными преступниками не делали никаких различий между идейными германскими нацистами и белорусскими полицаями и бандеровцами, убивавшими невинных людей по шкурным мотивам – за усиленную пайку и стакан самогона». Стали известны и конкретные имена убийц: начальник штаба того самого «украинского» 118-го полицейского спецбатальона Григорий Васюра, полицай Василий Мелешко, расстреливавший людей из пулемета Владимир Катрюк. Их уже нет в живых, хотя и погибли они не на поле брани – предатели обычно очень живучи. Но в новой украинской доктрине героизации бойцов УПА они весьма почитаемы.

Украинский школьник теперь не вспомнит, кто такой легендарный партизанский командир Сидор Артемьевич Ковпак, дважды Герой Советского Союза, но вот про награжденного железным германским крестом Васюру он должен рассказать во всех подробностях. Разве что толерантно заменить слова о сожженных им мирных жителей на фразу о борьбе с сепаратистами. Ну, это практически те же, кого убивают сейчас националисты в Донбассе.

«С тех пор было открыто много архивных документов, подлинная история уничтожения Хатыни теперь не является тайной, хотя и продолжает оставаться объектом идеологической борьбы, – продолжает Александр Зимовский. – Массив документов по Хатыни сравнительно доступен для каждого, кто интересуется историей Великой Отечественной войны и историей Беларуси, поэтому я не буду останавливаться на общеизвестных фактах.

На Украине материалы по Хатыни частично уничтожены уже после 1991 года. Некоторые оставшиеся документы были переданы из СБУ в украинский Институт национальной памяти и там бесследно пропали. Как и в случае с Волынской резней, украинские историки и политики не признают участия бандеровцев в массовых убийствах на территории Беларуси. Тут следует отметить, что и в самой Беларуси не делают акцент на украинском следе в трагедии Хатыни. "Огненная деревня", как ее называют в Беларуси, остается общенациональным символом тех жертв, которые принесла БССР на алтарь Великой Победы советского народа».

Сейчас в Хатыни немного туристов. Практически не стало и организованных экскурсий. Сюда уже давно не ездят из соседней Прибалтики и Украины, крайне редко из Москвы, Смоленска, да и автобусов с минскими номерами не так уж и много. Но колокола по-прежнему звучат, практически с точностью метронома – напоминают о тех страшных событиях, которые никогда не должны повториться.