Послевоенный период для Советского Союза выдался непростым. Еще не до конца пришедшую в себя страну ожидали нападки со стороны вчерашних союзников и очередная угроза полномасштабной войны.

Военное и политическое руководство Советского Союза учло полученную информацию о том, что в Соединенных Штатах разрабатывается оружие массового поражения чудовищной мощности, и по специальному распоряжению группа ученых начала работу над уникальным изделием – водородной бомбой, пригодной для боевого применения.

Поршни вместо ракет

Показательное уничтожение японских городов американским оружием массового поражения, состоявшееся под занавес Второй мировой продемонстрировало и бывшим союзникам США, и тем более противникам, на что в действительности способна американская военная машина. Мгновенная гибель сотен тысяч мирных жителей убедительно доказала, что никакой защиты от такого оружия, по сути, не существует.

Суть задачи, поставленной советским научным коллективам, добро на работу которым было выдано чуть ли не через считаные дни после уничтожения Хиросимы и Нагасаки, сводилась к одному: создать устройство, способное поражать ключевые военные и промышленные объекты противника, и гарантировать их полную ликвидацию. С психологической точки зрения разработка собственного ОМП, которое должно было в основном сдерживать противника от желания применить собственное.

Практическая сторона вопроса заслуживает особого внимания не только потому, что сроки создания оружия массового поражения, способного нанести непоправимый ущерб любому противнику, были сжатыми, но еще и ввиду требований, предъявляемых к такому оружию. Если говорить простым языком, то любой термоядерный боеприпас должен был помещаться в отсек для вооружения советских бомбардировщиков. Что на тот момент было исключительно сложной задачей.

Историк науки Борис Алексеев в интервью телеканалу «Звезда» отметил, что миниатюризация такого боеприпаса в период начала работ по ядерной тематике реализовывалась с огромным трудом.

«Первые опытные изделия, которые подрывались на полигонах и у нас, и в Соединенных Штатах, были размером с небольшой дом. Да, задачей таких взрывов были по большей части сбор данных и регистрация различных показателей, а также фото- и видеофиксация последствий, но довольно долгое время ученые бились над уменьшением габаритов боеприпаса, чтобы облегчить военным его применение», – пояснил он. Первый ядерный гриб, выросший над Семипалатинским полигоном в 1949 году, не столько представлял собой сигнал бывшим союзникам, сколько стал отправной точкой для всех последующих работ.

Немирный водород

В попытках уравнять шансы в ядерной гонке группа советских ученых под руководством  А. Д. Сахарова и Ю. Б. Харитона разработала концепцию создания боеприпаса, максимально адаптированного под боевое применение. Как и в случае с новым изделием, проработка и создание советской водородной бомбы проходили с оглядкой на американцев. Работы по созданию советской водородной бомбы начались в 1950 году, однако первыми «к столу» успели американцы. Первого ноября 1952 года в США испытали так называемое экспериментальное изделие – устройство под названием Ivy Mike.

Историки напоминают, что американские специалисты разрабатывали ОМП по собственной технологии и сначала испытывали сам принцип работы, а лишь затем прорабатывали вопрос создания миниатюрных зарядов. Ivy Mike, по мнению экспертов, на готовую к применению водородную бомбу походила лишь концептуально. «Бомба» представляла собой многометровую (в высоту, длину и ширину) конструкцию, заправленную тяжелым жидким водородом – дейтерием. Масса всей конструкции доходила до 75 тонн, а мощность взрыва составила 10,4 мегатонны.

Только после этих испытаний американские ученые приступили к созданию миниатюрных боеприпасов с применением дейтерида лития. Большой успех советской бомбы, изначально создававшейся как готовое к бою «изделие» заключался в том, что все научные данные, включая расчет массы веществ, конструкцию и отдельные компоненты, научный коллектив разработал практически сразу, без долгих экспериментов и многолетней математики.

Большой вклад в создание бомбы внес лично А. Д. Сахаров, который без долгих раздумий, фактически на одном листке бумаги мог нарисовать схематичное изображение нового устройства и пояснить, как именно и в каком процентном соотношении должны сочетаться между собой вещества. Взрыв, прогремевший на полигоне, лишний раз доказал, что «сахаровская» водородная бомба, помимо огромного тепловыделения и КПД, обладает чудовищной разрушительной силой. И хотя заряд советской водородной бомбы оказался гораздо скромнее американской эксперименталки – 400 килотонн вместо 10,7 мегатонны, разрушения, зафиксированные комиссией на полигоне, свидетельствовали о том, что боевое применение бомбы возможно по первой же необходимости.

Задача, поставленная перед учеными, была решена, и за один прием группа ученых создала не только заряд огромной мощности, но и разработала конструкцию корпуса и бомбу в целом таким образом, чтобы боеприпас легко мог помещаться в отсек для вооружения бомбардировщика Ту-16. Через два года, основываясь на результатах труда группы ученых А. Д. Сахарова, Ю. Б. Харитона и Я. Б. Зельдовича, была разработана еще одна водородная бомба с мощностью заряда в 1,6 мегатонны.

Что касается ученых, «подаривших» оружие массового поражения Соединенным Штатам, то авиационного боеприпаса, который бомбардировщик мог бы доставить до ключевых объектов в СССР, американская наука не могла создать вплоть до середины 50-х годов.

Мать всех бомб

Другим непревзойденным до сих пор результатом советских научных разработок остается термоядерная бомба АН602, больше известная как «Царь-бомба». Она разрабатывалась под руководством И. В. Курчатова. Однако в этот раз коллектив ученых, состоящий из А. Д. Сахарова, Ю. Н. Бабаева и В. Б. Адамскогоне, работал не над очередным спецсредством, а над особым боеприпасом «повышенной мощности».

Специалисты утверждают, что имели место работы как минимум по двум вариантам «ядерной дубины». И хотя проектная мощность некоторых советских боеприпасов могла превышать 150–170 мегатонн, мощность боевая, или как ее еще называли, нормальная, в случае с перспективной термоядерной бомбой ограничивалась отметкой в 20–30 мегатонн. Колоссальная мощность боеприпаса, по мнению историков, не только должна была обеспечить гарантированное поражение ключевых объектов противника, но и позволяла наносить так называемый абсолютный ущерб целому региону.

Кандидат технических наук историк Виктор Рохлин в интервью телеканалу «Звезда» отметил, что о привычной гонке вооружений в случае с изделием В речь уже не шла.

«Советский Союз решил отвечать не количеством, а качеством. Ядерная бомба мощностью, скажем, где-нибудь 30–35 мегатонн, сброшенная на густонаселенный район, могла не просто истребить все живое термоядерным взрывом, но и обеспечить нужный психологический эффект от него. А групповое применение таких бомб гарантировало бы полное отсутствие у противника желания к сопротивлению. Примерно в конце 50-х годов такая концепция окончательно сформировалась и приобрела законченный вид», – отметил Рохлин.

Тридцатого октября 1961 года самолет-носитель самой крупной советской термоядерной бомбы вылетел в район Новой Земли на испытания, в результате которых через несколько часов под ядерным грибом был похоронен не только сам смысл ядерной войны, но и стремление Соединенных Штатов диктовать всем свою волю. Взрыв экспериметального изделия не до конца рассчитали даже сами разработчики. Бомба, опустившаяся в район подрыва на специальной парашютной системе, позволила выиграть экипажу Ту-95В лишь незначительное количество времени.

Историки отмечают, что даже доставщика боеприпаса и летающую лабораторию, находившихся на удалении 100 и 200 километров, после подрыва серьезно протрясло. «Царь-бомба» заработала свое название неслучайно, ведь по всем ключевым параметрам, применимым к подобному вооружению, равных в мире ей не было и нет до сих пор. Чего стоит только мощность взрыва, которая значительно превзошла расчетную: согласно данным специалистов, вместо 51,5 мегатонны она составила почти 59 мегатонн.

Практически любой американский, равно как и любой другой крупный город с высокой плотностью населения, после такого взрыва мог испариться в буквальном смысле этого слова. Однако ядерный гриб от взрыва и обогнувшая планету сейсмическая волна, зарегистрированная всеми возможными мировыми службами и агентствами, не были для советской науки пределом. «Мог ли Советский Союз испытать стомегатонную бомбу? Вполне. Просто не стали этого делать», – поясняют специалисты.

Специфика разработки подобного оружия, по словам экспертов, заключается в том, что мощность боеприпасов ограничивается не столько законами физики и отсутствием сырья, сколько здравым смыслом разработчиков. Вопреки расхожему мнению, практическое применение боеприпаса такой мощности было невозможным просто потому, что самолету-доставщику на базе Ту-95 ввиду конструктивных изменений и габаритов боеприпаса было сложно добраться через океан до территории потенциального врага.

Однако на вероятного противника в холодной войне это произвело необычайный психологический эффект: советская наука продемонстрировала, что любая, даже, на первый взгляд, невозможная задача может быть реализована. Эксперты поясняют, что после сбора данных о результатах испытания американские военные существенно пересмотрели собственные планы о превентивном ударе по СССР.

Американские ученые позднее направили в Пентагон многостраничный документ, в котором подробно рассказывалось, какие боеприпасы какой мощности Советский Союз в состоянии создать, используя технологии «Царь- бомбы». Судя по тому, что ядерная война, запланированная на середину 60-х годов, так и не началась, можно сделать вывод, что «Царь-бомба» оказала нужный эффект на политиков и военных по ту сторону океана.

Автор: Дмитрий Юров