Сайт телеканала «Звезда» публикует цикл статей о Великой Отечественной войне 1941–1945 годов писателя Леонида Масловского, основанных на его книге «Русская правда», изданной в 2011 году.

В своих авторских материалах Масловский, по его словам, разоблачает «выдуманные недоброжелателями России мифы о событиях Великой Отечественной войны и показывает величие нашей Победы». Автор отмечает, что в своих статьях собирается «показать неблаговидную роль Запада в подготовке Германии к войне с СССР».

Эвакуация людей и предприятий в условиях быстрого наступления немецко-фашистских войск и их союзников является одним из подвигов, совершенных в годы Великой Отечественной войны. Это подвиг советского народа, И. В. Сталина, правительства, рядовых и офицеров войск НКВД и руководителей советских предприятий, без которого не могла наступить победа 1945 года.

Уже 24 июня 1941 года был создан Совет по эвакуации. 3 июля 1941 года председателем Совета по эвакуации (с июня 1942 года – Комиссии по эвакуации) стал Н.М. Шверник. Основная тяжесть руководства эвакуацией промышленных предприятий легла на его заместителя А.Н. Косыгина.

С самого начала организационная структура Совета была тщательно продумана. Решения являлись обязательными для всех партийных, советских и хозяйственных органов. Эвакуации подлежали не только люди и предприятия, но и материальные ценности, включая продовольствие.

До 3 июля 1941 года уже были приняты решения об эвакуации в тыл из прифронтовой полосы авиационных заводов, броневого стана мариупольского завода, 26 заводов Наркомата вооружения из Ленинграда и центральных районов. Даже из Белоруссии, где наступление вражеских орд происходило особенно быстро, удалось эвакуировать 109 крупных предприятий

Только для вывоза «Запорожстали» потребовалось 8 тысяч вагонов. Вывозилось не только военное, но и нужное для жизни после войны оборудование, например, огромные агрегаты Днепровской ГЭС. Эвакуировалось имущество колхозов и совхозов: автомашины, тракторы, комбайны и др., зерно, скот.

Вывозились на восток культурные ценности музеев, библиотек, дворцов культуры, клубов, в том числе из музеев Москвы, Ленинграда, Новгорода, Пскова, Смоленска, Тулы, Феодосии, городов Украины и Белоруссии. Из Третьяковской галереи Москвы было эвакуировано 18 430 экспонатов, из Русского музея Ленинграда – 300 тысяч экспонатов, из Эрмитажа – 1 миллион 117 тысяч экспонатов.

В наиболее напряженное время под эвакуируемыми грузами находилось около половины вагонного парка железных дорог страны. За 6 месяцев они перевезли около 1,5 миллиона вагонов таких грузов. Людей и грузы также перевозил морской и речной транспорт. Во второй половине 1941 года в намеченные сроки было перебазировано на восток 2593 промышленных предприятия, в том числе 1523 крупных.

В 1942 году было эвакуировано еще 150 крупных предприятий. По неполным данным из прифронтовой полосы в восточные районы было перемещено 2,4 миллиона голов крупного рогатого скота, 5,1 миллиона овец и коз, 0,2 миллиона свиней, 0,8 миллиона лошадей, много сельскохозяйственной техники, запасов зерна и другого продовольствия.

Предприятия надо было не только перевезти, но восстановить и запустить в эксплуатацию. Многие эвакуируемые предприятия вливались в родственные, имеющиеся на Урале, в Сибири, Поволжье и Средней Азии. Но многие производственные площади строили заново. В июле 1941 года были созданы особые строительно-монтажные части, отличающиеся мобильностью. Многие предприятия вступали в строй через 1,5–2 месяца после прибытия на новое место. Например, 3/4 авиационных заводов были восстановлены к концу 1941 года, а 9 к этому времени уже заработали на полную мощность. Аналогично восстанавливались и заводы танковой промышленности.

Восстановление всех прибывших в связи с эвакуацией предприятий было закончено в середине 1942 года. Вместе с вывозом материальных ценностей проводилась огромная работа по эвакуации из прифронтовой полосы населения. 5 июля 1941 года Совет Народных Комиссаров (СНК) СССР (с 1946 года Совет Министров) принял специальное постановление «О порядке эвакуации населения в военное время» и «Положение об эвакуации». Осенью 1941 года при Совете по эвакуации создается специальное Управление по эвакуации населения во главе с заместителем председателя СНК РСФСР К. Д. Памфиловым, уполномоченные которого имелись во всех основных районах размещения эвакуируемых.

На местах, при исполкомах Советов, создавались соответствующие отделы. Первыми из прифронтовых районов отправлялись эшелоны с детьми. В течение месяца из Ленинграда было вывезено 300 тысяч детей, из Москвы и пригородов – около 500 тысяч. Эвакуация детей продолжалась и в последующем. Проводилась эвакуация и взрослого населения. В сложнейших условиях первых дней войны удалось эвакуировать 120 тысяч человек из прибалтийских республик, 300 тысяч – из Молдавии, более 1 миллиона – из Белоруссии, 350 тысяч – из Киева, а всего с Украины – 3,5 миллиона человек, из Ленинграда – 1,7 миллиона, Москвы – 2 миллиона человек.

В период с июня 1941 года до 01 февраля 1942 года по железной дороге в тыловые районы страны было эвакуировано 10,4 млн. человек, 2 млн. было перевезено водным транспортом. Всего за указанный период было перевезено 12,4 млн. человек. Еще 8 млн. человек было эвакуировано во время второй волны эвакуации летом 1942 года. СНК СССР 13 сентября 1941 года принял постановление «О строительстве жилых помещений для эвакуированного населения». Возводились строения упрощенного типа, строились и типовые дома. Основная масса эвакуируемых людей удовлетворялась жильем за счет уплотнения местного населения. Никто не оставался без крыши над головой. 12,4 млн. человек, эвакуированных в 1941 году, и 8 млн. человек, эвакуированных в 1942 году, были обеспечены местом для проживания, питанием, работой и медицинским обслуживанием.

В условиях ведения крупнейшей по масштабам войны, особенно в самый тяжелый первый период, решение указанных вопросов было связано с гигантскими трудностями, разрешение которых стало под силу только Советскому государству. Ничего подобного мировая история не знала. Под силу только Советскому государству было и восстановление работы на новых местах более 2,5 тысяч эвакуированных предприятий.

Чтобы совершить такой подвиг, нужно было иметь выдающееся правительство и умный, умеющий работать народ, ибо такие подвиги совершаются только героическим трудом миллионов людей, живущих во имя одной общей цели – победы над врагом. Советский Союз во время войны имел такое правительство и такой народ.

Все возможное для победы делали не только бойцы и офицеры армии, труженики тыла, но и солдаты и офицеры НКВД. Они  воевали на фронтах Великой Отечественной войны, клали жизни на алтарь Победы, добывая разведданные, противодействовали немецким спецслужбам силами военных контрразведчиков, обеспечивали порядок в кишащих немецкой агентурой освобождаемых советскими войсками городах, боролись в нашем тылу с немецкой агентурой, диверсантами и с распоясавшимися во время войны уголовниками. А также совершали тысячи других, очень важных для безопасности страны дел.

В 1941 году в войсках Наркомата внутренних дел в основном были уже совсем другие люди из народа, которые заслуживают того, чтобы им ставили памятники, как и героям нашей армии. И тот образ военнослужащих структур НКВД, который сложился сегодня в нашем обществе, во многом не соответствует действительности. В то, что мы выстояли и, в конечном счете, разгромили немецко-фашистские полчища, огромный вклад внесли рядовые и офицеры войск НКВД.

Фактически офицеры и рядовые войск НКВД защищали бойцов армии от произвола военачальников. Командующий фронтом, например, Мерецков, имел в своем подчинении несколько сотен тысяч вооруженных людей, которые были обязаны беспрекословно подчиняться его приказам. А если он зазнается, начнет пить, гулять, принимать губительные для подчиненных решения? Чтобы этого не допустить, деятельность руководителя такого масштаба надо контролировать. А как контролировать? Контроль осуществляли работники Наркомата внутренних дел.

Не последнее значение в контроле над руководящим составом армии имели поступающие в НКВД жалобы. Не секрет, что на каждого руководителя масштаба командующего фронтом или армией в НКВД приходили десятки, а то и сотни писем, осуждающих его деятельность. И наступал момент, когда просто необходимо было разобраться, руководителя проверить и указать ему на недостатки, а заодно и объяснить, что власть руководителя любого ранга ограничивается государством.

Для этого военачальника вызывали в НКВД и выясняли, можно ли дальше доверять, например, Мерецкову, командование фронтом. Если не находили оснований для недоверия, то командующий возвращался на фронт в прежней должности и звании. Но если командующий деградировал, об этом докладывали вышестоящему руководству, и там решали вопрос о допустимости его дальнейшей службы в армии в качестве военачальника крупного воинского подразделения. А если НКВД устанавливал, что проверяемый военачальник своими действиями совершил преступление, то его отдавали под суд. Но, как мы знаем из истории войны, таких случаев было совсем немного. Под суд отдавали и военачальников, допустивших большие потери подчиненных бойцов при выполнении военной операции.

Только при наличии указанного выше контроля солдат был гарантирован от произвола военачальника. Эта тонкая, глубоко и основательно продуманная система управления и контроля была направлена на общее дело справедливости и победы. Много сделал НКВД для определения беженцев. Представьте себе лето и осень 1941 года. Сотни тысяч людей идут на восток: здесь вышедшие из окружения войска, отставшие от своих частей военнослужащие, бежавшие с фронта дезертиры, немецкая агентура, беженцы с детьми, домашним скарбом, животными.

Большинству из этих людей надо было найти кров, пищу, работу и место службы. Границы, как таковой, на западе не было, так как фронт постоянно перемещался, но за линией фронта все-таки стояли отряды пограничников, которые называли заградительными отрядами. С каждым идущим на восток человеком беседовали работники особых отделов и заградительных отрядов. Они проверяли людей и спасали от голодной смерти, направляя в соответствующие государственные службы, которые находили для беженцев жилье и работу. Они направляли на формирование военнослужащих. Они выявляли среди беженцев дезертиров, вражеских агентов и диверсантов, тем самым защищая наш тыл от новых жертв и разрушений. Этот титанический труд служащие НКВД выполняли добросовестно и самоотверженно.

Эффективность работы Особых отделов подтверждается возвращением сотен тысяч военнослужащих в ряды Красной Армии и устройством беженцев. Например, 10 октября 1941 года заместитель начальника Управления особых отделов С. Мильштейн докладывал: «Особыми отделами НКВД и заградительными отрядами НКВД по охране тыла задержано 657 364 военнослужащих, отставших от своих частей и бежавших с фронта.

Из них оперативными заслонами Особых отделов задержано 249 969 человек и заградительными отрядами войск НКВД по охране тыла – 407 395 военнослужащих… Из числа задержанных Особыми отделами арестовано 25 878 человек, остальные 632 486 человек сформированы в части и вновь направлены на фронт».

В это число не вошли военнослужащие, бежавшие из плена или вышедшие из окружения, потому что на день составления отчета НКВД не вел учет указанных категорий военных. Надо отметить, что в то время не было штрафных батальонов, но даже если бы они тогда существовали, то в них могли попасть только лица из числа 25 878 человек арестованных. А 632 486 человек были направлены на формирование новых или пополнение сражающихся дивизий.

В декабре 1941 года было принято решение об обязательной проверке военнослужащих, которые бежали из плена или вышли из окружения. Они направлялись в специальные сборно-пересыльные пункты. Указанные пункты были созданы в каждой армии. И такое решение было принято обоснованно. Один предатель мог привести к гибели сотен, тысяч и даже десятков тысяч советских людей.

Таким образом, за срок менее 4-х месяцев НКВД в армию было возвращено, не считая организованно вышедших из окружения или бежавших из плена, 632 486 человек. Если к ним прибавить вышедших из окружения и бежавших из плена, то число военнослужащих, возвращенных в армию, на конец 1941 года составляло не менее одного миллиона человек. А наши историки всех их причислили к взятым немцами в плен. Есть основания предполагать, что указанных военных подсчитали дважды: как взятых в плен и как убитых в бою.

Очевидно, что данные о наших потерях во время войны требуют тщательного, честного, квалифицированного и объективного исследования и подсчета. К. К. Рокоссовский в своей книге подтверждает, что в то тяжелое для нашей армии время лета-осени 1941 года они комплектовали свои войска бойцами и командирами, вышедшими из окружения и бежавшими из плена.

Из приведенных фактов очевидно, что сотни тысяч людей, военных и гражданских, говорили спасибо солдатам и офицерам НКВД. Видно также, что количество советских военнопленных и убитых было намного меньше, чем принято считать. Без деятельности НКВД победа в войне обошлась бы нам значительно большими потерями или вообще оказалась бы невозможной.

Народы СССР сделали все возможное для победы. Во время войны наши советские люди сдали государству денег и драгоценностей для производства оружия на сумму в 16 миллиардов рублей. Сдали добровольно и безвозмездно.

Продолжение следует…

Мнения, выраженные в публикациях Леонида Масловского, являются мнениями автора и могут не совпадать с мнениями редакции сайта телеканала «Звезда».

Автор: Леонид Масловский